ГУРДЖИЕВ (Гюрджиев) Георгий Иванович (1872/1877—1949) — российский мыслитель-эзотерик. Родился в Армении, в греко-армянской семье. Когда Г. был еще мальчиком, его семья переехала в Карс, где ему посчастливилось стать учеником настоятеля русского кафедрального собора, который вместе с отцом Г. оказал огромное влияние на его развитие. Согласно Г., эти два человека были наиболее значительными для него "неукротимым старанием понять ясно точное значение всеобщего жизненного процесса на земле, все внешние формы дышащих созданий и, в особенности, цель человеческой жизни в свете этого объяснения". В поисках "истинного знания" Г. посетил множество стран Центральной Азии и Среднего Востока. Сопровождаемый группой друзей, которые называли себя искателями истины, Г. отправился в свои юношеские (13—19) и ранние молодые (едва за 20) годы на Восток, путешествуя через Азию и такие области, как Эфиопия и Соломоновы острова. В течение этих путешествий Г., несомненно, был в контакте с эзотерическими кругами некоторых исламских орденов, из которых особенно значительны Сармуни и Накшбанди. Именно эти суфийские (см. Суфизм) материалы являются источниками, к которым относится многое из учения Г., о чем много было написано после смерти Г., но что, правда, отвергалось некоторыми его учениками (Лефорт, 1966). Можно найти содержательные параллели между суфийскими поучительными историями Насреддина (Идрис Шах, 1966, 1968, 1973) и "Муллой Насер Эддином" у Г. Центральный символ работ Г., эннеаграмма, непременно суфийского происхождения, и довольно хорошо установлено, что многие священные танцы, которые организуются как медитации в движении учениками Г., также инспирированы суфийскими контактами, особенно с орденом Сармуни. Суфийские учения, конечно, во многом способствовали становлению учения Г., и эти влияния могут быть замечены более или менее точно. Другое эзотерическое течение оказалось не менее существенным: это была Ваджраяна — школа тибетского буддизма. Л.Повель в своей книге "Гурджиев" (1972) пишет: "Гурджиев был главным тайным агентом России в Тибете десять лет (Киплинг знал это). Ему были даны важные финансовые должности при тибетских властях и контроль над снабжением армии. Он мог играть политическую роль, так как они знали, что он обладал духовными силами, а в этой стране это наиболее важно, особенно среди высокопоставленного духовенства. Он был наставником Далай-Ламы и бежал вместе с ним, когда англичане захватили Тибет". (Впрочем, эта версия подтверждается далеко не всеми источниками.)
В конце 1913 Г. создает первые учебные группы Института Гармонического Развития Человека. В 1916 Г. впервые появился как учитель в России (в Петербурге и в Москве). Там он встретил Петра Успенского, который стал для него тем же, кем был Платон для Сократа (как написал об этом К.Вильсон в книге "Посторонний", 1967). С началом революции Г. уезжает со своими учениками на Кавказ. В 1917—1918 Институт Г. (в различных организационных формах) функционировал в Тифлисе, затем, после эмиграции из России, в Константинополе (1919—1921) и во Франции. (В западной культурной традиции принято полагать датой основания Института — 1922, во Франции, в замке 14 в. в Фонтенбло. Многочисленные американские и европейские интеллектуалы, обучавшиеся там, именовались "лесными философами".) В 1924 его филиал открывается в Нью-Йорке. Десять лет, 1923—1933, было потрачено на напряженную работу с учениками в Институте, в это время Г. испытывал и проверял систему обучения, самонаблюдения, физической работы, духовных упражнений, направленную к примирению и союзу трех основных функций человека: мышления, чувства и физической деятельности. Г. — автор трех серий сочинений (первая серия из трех книг под общим названием "Все и вся" — около 1300 страниц — "Объективная и беспристрастная критика человеческой жизни, или Рассказы Веельзевула своему внуку"). Из этих работ первая серия и вторая серия — "Встречи с замечательными людьми" — общедоступны. Третья серия — "Жизнь истинна только тогда, когда Я ЕСЬМ" — до сих пор передавалась только устно, во фрагментарной форме только тем, кто активно занимался гурджиевским творчеством.
Деятельность Г., по его собственным словам, была призвана "способствовать разрешению трех основных проблем: безжалостно и бескомпромиссно разрушить столетиями создававшиеся в сознании и чувствах читателя верования и взгляды на все существующее; ознакомить читателя с материалом, необходимым для нового сознательного творчества, показав его прочность и доброкачественность; способствовать становлению в сознании и чувствах читателя истинного, а не фантастического восприятия — не того иллюзорного мира, который он воспринимает, а мира, существующего в реальности". Первая серия текстов Г. касается "трехмозговых существ" — человечества на планете Земля, которые описаны Веельзевулом (Ваалзебубом) своему внуку Хассейну, когда они путешествовали на межпланетном корабле Корнак. Ваалзебуб рассказывает о том, что он видел и узнал о человечестве во время его шести посещений этой несчастной планеты, как жители действуют и как они могли бы действовать, что было сделано космическими силами, чтобы обеспечить помощь, и как положение продолжает ухудшаться. Главное произведение жизни Г., эта работа является энциклопедическим комментарием на большинство важных вопросов, стоящих перед человеком. Желая избежать шаблонного понимания и восприятия слов, которые имеют у читателя устойчивые прошлые ассоциации, Г. ввел много новых изобретенных им лично слов, таких как Хан бледзоин — субстанция, которая возникает в общем присутствии человека от всех его намеренно сделанных бытие-усилий; или Тескуано — телескоп. Вторая серия является очень легко понимаемой и доставляет наслаждение, как хороший приключенческий роман. В ней рассказывается история ранних лет Г., его первых наставников и необыкновенных людей, которых он встретил в своих путешествиях и поисках знаний. За увлекательной фабулой таится, однако, много поучительного материала аллегорий. Третья серия является намного более прямой, менее иносказательной, чем предшествующие. Она дает отчет о личном развитии Г. и описывает специальные практики, которые развивают внимание и осознание себя; таким образом, подобно устной традиции в любых духовных прикладных дисциплинах, она предназначается для тех, кто оставил позади праздное любопытство. После завершения этих работ Г. написал другую, меньшую книгу — "Вестник грядущего добра" (1933), в которой он представил идеи, на которых основывается его работа, описал Институт гармонического развития человека и объявил о предстоящей публикации первой и второй серий. В период 1933—1949 отмечается новая фаза деятельности Г., когда он закрыл Приере (учебную группу в Фонтенбло) и путешествовал, создав группы в некоторых городах Америки. В конце жизни у него было несколько сотен учеников, главным образом, в Нью-Йорке и Париже. Успенский резко порвал с Г. Успенский умер раньше своего учителя, оставив группу студентов, принадлежащих к его собственному варианту духовных практик в Лондоне. Писания Г. были практически неизвестны, и его влияние на европейскую мысль и культуру, не считая глубокого впечатления, произведенного на его учеников, оказалось к началу 1950-х, в сущности, весьма незначительным.
Согласно Г., люди Земли являют собой злосчастные существа, "чей бытийный Разум, вследствие очень многих причин... постепенно выродился и в настоящее время является весьма-весьма странным и крайне необычным". Доктрина Г. квалифицировалась на Западе как "русский мистицизм". Она включает в себя элементы йоги, тантризма, дзен-буддизма, суфизма и христианства. В качестве ответа на вопрос о соотношении его системы саморазвития к христианству Г. сказал: "Я не знаю, что вам известно о христианстве. Необходимо долго и много говорить, чтобы прояснить то, что вы понимаете под этим термином. Но для пользы тех, кто уже знает, я скажу, что это — эзотерическое христианство".
По мнению Г., человек живет в очень ничтожном месте Вселенной, с точки зрения возможности своей эволюции. Самореализация максимально трудна вследствие крайней плотности механических законов, которые управляют нашей планетой, так что, хотя человек спроектирован с потенциальной возможностью к повышению уровня своего бытия, шанс, что какой-то отдельный человек будет иметь в этом деле успех, очень мал. Человек должен знать, что из-за факторов, действующих против него, его внутренний рост не будет легким; напротив, от него потребуется огромное понимание и умелые усилия, а эти усилия могут начаться только тогда, когда человек осознает истину об условиях жизни человечества. Платон говорил, что человек так очарован тенями, танцующими на стенах пещеры, и так поглощен этим, что его не интересует мир позади него. Г. аналогичным образом сравнивает положение человека с положением пленника: "Вы не понимаете вашей собственной ситуации. Вы в тюрьме. Все, что вы можете хотеть для себя, если вы здравомыслящий человек, — это освободиться. Но как освободиться? Необходимо прорыть туннель под стеной. Один человек не может сделать ничего. Но если, предположим, там десять или двадцать человек, если они работают по очереди и один охраняет другого, они могут закончить туннель и освободиться. Кроме того, никто не может освободиться из тюрьмы без помощи тех, кто освободился прежде. Только они могут сказать о том, какой способ побега возможен, и могут достать инструменты, напильники — все, что может быть необходимо. Но один-единственный пленник не может найти этих людей или придти в контакт с ними. Ничто не может быть достигнуто без организации". Таким образом, по мысли Г., одним из препятствий, стоящих перед теми, кто хочет освободиться, является то, что человечество существует на этой планете для определенной цели и эта цель не будет удовлетворена, если более, чем несколько процентов людей достигнут высших уровней бытия — фактически течение субстанции с высшего уровня к низшему резко нарушится, если общий уровень сознания будет изменен. Биосфера служит в качестве преобразователя энергии в постоянно изменяющейся вселенной, действуя как соединительное звено между солнцем и солнечной системой и нашей собственной луной. Для того, чтобы понять этот факт о положении человека, Г. предлагал рассмотреть его место в космосе.
Можно обозначить, согласно Г., главную движущую силу, или первоисточник, Абсолютом. Из Абсолюта исходит очень большое число, возможно, неопределимое число лучей творчества. Смотря вниз вдоль одного из них (который интересует нас больше всего), мы видим, что из Абсолюта исходят все возможные системы или миры, а из всех миров исходят все солнца, планеты всех солнечных систем, наше солнце, планеты нашей солнечной системы, наша планета Земля, и наконец, Луна. Эти ступени в луче творчества отличаются числом законов, под которыми они находятся. На уровне Абсолюта существует только один закон — единство воли творения; в следующем мире три порядка законов; в следующем — шесть; в следующем — двенадцать. На нашей Земле существует сорок восемь порядков законов, под которыми мы должны жить. Единственное место в луче творчества, в котором было бы еще труднее бороться за освобождение — это Луна, которая управляется девяноста шестью порядками законов. Воля Абсолюта, по Г., проявляется только на уровне всех миров, которые она творит непосредственно. План или образец, созданный на этом уровне, продолжает механически уровень за уровнем, пока не достигнет самого конца в луче творчества, которым является в нашем случае Луна. Так как мы живем под сорока восемью законами, мы очень удалены от воли Абсолюта. Если мы освободимся от половины этих законов, мы будем на один круг ближе, а если мы уменьшим число законов, под которыми мы живем, до двенадцати, мы станем еще ближе. Двигаясь к Абсолюту, освобождая себя шаг за шагом от механических законов, стесняющих нас, мы находимся на пути самореализации. Все во Вселенной весомо и измеримо, хотя вещество, из которого сделано все, существует в различных уровнях материальности. Семь ступеней в луче творчества могут быть представлены как семь уровней или порядков материальности, которые отличаются порядком вибрации: Абсолют вибрирует более быстро и является наименее плотным, а уровни ниже его становятся более плотными и медленными в порядке вибрации, пока не достигнут Луны — наиболее медленного и плотного места в луче. Из этих порядков материи более тонкие проходят сквозь более плотные и грубые порядки, так что все, что окружает нас и привычно нам, в действительности пронизано всеми уровнями материи, которые существуют, включая Абсолют. С точки зрения учения Г., нет необходимости изучать или исследовать Солнце для того, чтобы открыть материю солнечного мира; эта материя существует в человеке и является результатом деления атомов. Таким образом, мы имеем в себе материю всех других миров. Человек, в полном смысле слова, — "миниатюрная вселенная", в нем находятся все материи, из которых состоит вселенная; те же силы, те же законы, которые управляют жизнью вселенной, управляют и человеком, поэтому в изучении человека мы можем изучать весь мир, так же, как и при изучении мира мы можем изучать человека.
Из законов Вселенной наиболее основным, потому что он касается всех событий, действуя везде, является закон, названный Г. Законом Трех. Этот закон говорит, что каждое проявление — это результат трех сил, которые могут быть названы активной, пассивной и нейтрализующей, или, более просто, первой силой, второй силой и третьей силой. Эти силы присутствуют везде, даже в самой первой ступени луча творчества, где они объединяются, как отражено во многих мировых религиях, как Брахма, Вишну и Шива; или Отец, Сын и Дух Святой и другие троицы. Творение зависит от соединения этих сил: ничто не может существовать, если не присутствуют все три. Без нейтрализующей силы активная и пассивная силы становятся в бесполезную противоположность, и ничто новое не может возникнуть, но когда присутствуют все три силы, активная и пассивная силы могут соединяться и производить результаты. Человек в его теперешнем состоянии сознания слеп в третьей силе, потому что она требует уровня сознания выше, чем обычное сознание человека, чтобы видеть в вещах более, чем двойственность. Но есть немало примеров, которые могут быть легко показаны в науках, такие, как действие катализатора в химии, — в целях иллюстрации существования этой силы. Когда три силы встречаются и акт создания имеет место, может развиться цепь проявлений, в которых третья сила одного события становится активной силой в следующем событии — для трех сил меняется знак в отношении друг друга, так как они циркулируют, скручиваясь или сплетаясь нитью событий.
С этого этапа, по Г., начинает действовать второй основной закон — Закон Семи. Закон Семи, согласно Г., управляет последовательностью событий. Он утверждает, что всякий раз, когда развертывается какое-либо проявление, это происходит нелинейно. Существует правильный разрыв во всяком прогрессировании вещей, в любом ряде. Этот законный перерыв сохранен в нашей музыкальной шкале, которая, когда поют вверх и вниз какую-либо октаву, хорошо показывает, что состоит из неравных интервалов. До, ре, ми имеют равные расстояния друг от друга, но между ми и фа находится полуинтервал вместо полного интервала. Продолжая шкалу, мы имеем соль, ля и си, отделенные полным интервалом, но си и до имеют между собой полуинтервал. Закон Семи объясняет, почему, когда что-либо начинается, оно не может продолжаться до бесконечности: почему ливень ослабевает, а зависть, наконец, теряет свой яд. Закон Семи объясняет тот факт, что в природе нет прямых линий. Это нашло отражение и в луче творчества. Г. объяснял: Начертим луч творчества так, чтобы он представлял нисходящую октаву, идущую от уровня Абсолюта к уровню Луны; между Абсолютом и уровнем всех миров, между всеми планетами и Землей будут находиться перерывы. Первый из этих промежутков или разрывов, преодолевается силой творчества, порожденной самим Абсолютом. Второй — требует нашей биосферы: воспринимающая живая пленка органической жизни на Земле играет роль передатчика энергии между планетарным уровнем луча творчества и нашей планетой и ее спутником Луной, низшей частью луча. Закон Семи может быть также назван законом толчка, так как, если дополнительная сила энергии входит в процесс между ми и фа, она будет продолжаться в направлении до интервала си-до, а если другой толчок или прилив энергии дается в этой точке, то процесс продолжается до его завершения в до. В луче творчества эта дополнительная энергия производится человечеством и другими живыми существами. В этом смысле мы возникли для того, чтобы служить природе, и не в интересах природы, чтобы человек развивался дальше. В другой перспективе человек создан в незавершенной форме и имеет возможность развиваться до уровня солнца — мира 12 — и даже дальше. В этом смысле существуют силы в работе, которые стараются завершить восходящую октаву в человеке — силы, которые работают для его реализации. Единство Закона Трех и Закона Семи представлено диаграммой, которая является центральной в учении Г., — эннеаграммой. Эннеаграмма — это круг, разделенный на девять равных частей. Нумеруя точки, двигаясь по кругу по часовой стрелке, можно затем образовать треугольник, соединив точки 9, 3 и 6. Этот треугольник представляет триединство, или Закон Трех. Он подразумевает целое творчество как проявление, стремящееся быть вновь поглощенным Абсолютом, или единством; затем можно увидеть троицу сохраненной: 3 стремится вернуться к 1, то есть, в математических терминах, 1 разделена на 3, что является повторяющейся серией 0,33333333... Другие точки на окружности соединены таким образом, что они есть стремление всех семи точек на луче творчества вернуться к единству: единица, деленная на семь — повторяющаяся серия чисел 0,142957... которая не содержит кратных трем. Таким образом, оба закона представляются на одной симметричной диаграмме способом, который отражает их независимость, а также их соотношение.
Согласно Г., разница между тем, что о себе думает человек, и тем, чем он является в действительности, наиболее очевидно проявляется в представлениях человека о своей личности, ответственности за свои действия и свободе воли, хотя это относится в равной мере и к другим значительным человеческим качествам. Г. учил: Возьмем, например, представление о том, что каждый из нас является одним и тем же постоянным человеком. Каждый человек так думает, за исключением истерических расщеплений личности, которые очень редки; когда человек говорит "я", он обращается к себе в целом. И каждый человек, который говорит "я", уверяет, что он говорит о себе, как о целом, как о существующем час за часом, день за днем. Так мы представляем себя другим и мы обычно принимаем это как само собой разумеющуюся истину. В конце концов, каждый человек имеет свое личное обычное тело, которое является постоянным фактором в повседневном опыте. "Иллюзия единства или неизменяемости создается в человеке в первую очередь, — писал ученик Г. Успенский, — ощущением собственного тела, собственным именем, которое в нормальных случаях остается одним и тем же, и, в-третьих, множеством привычек, которые внушаются ему воспитанием или приобретаются подражанием. Имея всегда те же самые физические ощущения, слыша всегда то же самое имя и замечая в себе те же самые привычки и склонности, которые он имел прежде, он верит, что он всегда остается одним и тем же". В действительности, однако, в соответствии с учением Г., психологическая структура и функция человека лучше объясняется при взгляде на его поведение в терминах многих "я", чем как одно "я". Эти "я" очень многочисленны, — взрослый человек может иметь тысячи их. В один момент присутствует одно "я", а в другой — другое "я", которое может быть, а может и не быть в хорошем отношении в предыдущим "я", так как между этими "я" часто существует непроницаемая стена, называемая буфером. Некоторые "я" образуют группы: есть под-личности, состоящие из "я" по профессиональным функциям, и другие — составленные из "я" для обслуживания себя, и третьи — для родственных и семейных ситуаций. Эти под-личности состоят из "я", которые, так как они связаны при ассоциации, в основном, обычны друг к другу, однако они разделены барьерами незнания, буферами от других групп "я", с которыми они не имеют ассоциативных связей. Одно "я" может обещать, а другое может не знать об обещании благодаря буферам, и поэтому не намеревается выполнять его. Одна группа "я" может с энтузиазмом устремиться в брачный союз, что возмущает и отталкивает другие группы. Некоторые "я" могут оценивать и работать с целью, которую отвергают другие, и человек может испытывать "природу мятежа".
Психологическое функционирование человека характеризуется, по мысли Г., непоследовательностью, но эта непоследовательность целиком определяется механическими законами. "Я", которое контролирует поведение человека в любой данный момент, определяется не его личным выбором, а его реакцией на окружающую обстановку, которая вышивает то или иное "я". Человек, как он есть, не выбирает, какому "я" быть или к чему он склонен: кого ситуация выбирает за него. Его поведение вызывается, и то, что с ним случается, случается целиком вследствие внешних влияний и "случайных" ассоциаций его обусловленной истории. Он не имеет способности что-либо делать, не имеет "свободной воли" — фактически, у него нет функции воли вовсе. Притяжение и отвращение — тенденции, которые притягивают или отталкивают любые стимулы, — сталкиваются в человеке, действуя невидимыми нитями; по словам Г., человек — живая марионетка. Человек — это живая машина. Все его действия, поступки, слова, мысли, чувства, убеждения, мнения и привычки являются результатом внешних влияний. Из себя самого человек не может произвести ни единой мысли, ни единого действия. Все, что он говорит, делает, думает, чувствует — все это случается с ним. Или: "Человек рождается, живет, умирает, строит дома, пишет книги не как он хочет, а как это случается. Все случается. Человек не любит, не ненавидит, не желает — все это случается". Человек, с точки зрения Г., — это машина, хотя и очень сложная и запутанная машина, непохожая на другие машины, и он имеет возможность знания того, что он машина. Человек может изучить себя, и его изучение может дать ключи, необходимые для того, чтобы достичь другого, более высокого уровня бытия, при котором возможна истинная воля. Но это изучение, подобно изучению любой другой сложной системы, может занять долгое время и требует настойчивости и внимания.
В книге Г. "Все и вся" Ваалзебуб рассказывает своему внуку все о "непонятном поведении трехмозговых существ на этой странной планете Земля". Эти три ума соответствуют, подобно этажам здания, трем отдельным уровням функционирования. Верхний этаж — интеллектуальный центр, средний этаж — эмоциональный центр, а нижний этаж — местоположение контроля над тремя функциями; в нижнем этаже находится двигательный центр и половой центр. В добавление к этим пяти центрам, которые действуют в каждом нормальном человеке, есть еще два центра, которые, хотя они и полностью сформированы и действуют постоянно, не имеют связи с другими, хотя и действуют намеренно и искусно. Это высший интеллектуальный центр в высшем этаже и высший эмоциональный центр — в среднем этаже. В обычном человеке пять центров функционируют каждый сам по себе и не гармонируют друг с другом, а высшие центры не используются. Низшие центры используют различные виды энергии, однако они заимствуют и крадут энергию друг у друга, даже если не могут использовать ее надлежащим образом. Они тратят физически всю энергию, которую они имеют в своем распоряжении, на утечки, которые так постоянны и так ослабляют людей, что, если не принимать меры, чтобы остановить их, то нет пути поднять уровень функционирования центров вовсе. И они обычно выполняют функции, не являющиеся их собственными, вмешиваясь в работу других центров и разрушая производительность работы. Все центры обычно отнимают энергию у полового центра, которая выше уровня вибраций, чем используемая другими центрами, и поэтому не помогает им в надлежащей работе. Эта тонкая энергия утекает на выражение фетишизма, страстности и неверного энтузиазма, в то время как половой центр, подобно мощной машине, заправленной топливом, работает с низкой энергией и, в сущности, никогда не действует со своей полной способностью. Согласно Г., другие центры тоже не работают полноценно. Если бы эмоциональный центр мог действовать во всю силу, он стал бы связан с высшим эмоциональным центром, а если бы интеллектуальный центр мог действовать правильно, он также стал бы связан с высшим центром, который соответствует ему. Для этой связи требуется соответствие в вибрационных уровнях между высшими и низшими центрами. Постоянная связь с высшими центрами поэтому может быть создана только тогда, когда будет отрегулирована и ускорена работа низших центров. Временная связь происходит самопроизвольно в моменты экстаза, но эта связь коротка, если низшие центры не готовы для сложного течения энергии. Низшие центры, действуя ниже своих возможностей, не только расточают свою энергию, отнимают ее и обкрадывают друг друга и действуют негармонично относительно друг друга, но даже внутри центров существует неправильное использование усилия. Каждый центр делится на интеллектуальную, эмоциональную и двигательную части, а каждая из этих частей символически (хотя и не всегда) имеет положительную и отрицательную стороны, которые, в свою очередь, подразделяются на интеллектуальную, эмоциональную и двигательную части.
В качестве примера неправильной работы интеллектуального центра М.Николл (ученик Г.) отмечал следующее: "Механическая часть включает в себя всю работу по регистрации воспоминаний, ассоциаций и впечатлений, и в этом заключается вся работа, которую она должна делать нормально, — то есть, когда каждый центр и часть центра делает свою собственную работу, которую ему надлежит делать. Он должен делать только работу по регистрации и записыванию, подобно секретарше, записывающей то, что ей говорят, и располагающей это по порядку. И, как было сказано, она никогда не должна отвечать на вопросы, адресованные ко всему центру, и никогда не должна решать ничего такого, но, к несчастью, она всегда решает, всегда отвечает своим собственным, узким, ограниченным путем, готовыми фразами и продолжает говорить те же самые вещи, и работать тем же самым механическим путем при всех условиях".
По Г., три этажа человека имеют отдельные памяти, каждая из которых записывает соответствующие ей впечатления. Г. описывает механизм памяти следующим образом: "В только что родившемся ребенке эти три различные части общей человеческой психики можно сравнивать с системой чистых граммофонных дисков, на которых начинается запись со дня его появления на свет: внешнее значение предметов и субъективное понимание их внутреннего значения, или ощущение результатов всех действий, происходящих во внешнем мире, уже формирующемся в нем, — все это записывается согласно связи между природой этих действий и природой отдельных систем, которые сами образуются в человеке. Все виды этих записанных результатов окружающих действий остаются неизменными на каждом из этих "охраняющих дисков" на всю жизнь в той же самой последовательности и в том же самом соотношении с ранее записанными впечатлениями, как они и воспринимались".
Согласно Г., впечатления могут попасть в человека различными путями: они могут приходить из намеренно полученных впечатлений, активного мышления и сознательного чувствования; или они могут приходить из высшего состояния непосредственного и сознательного восприятия, однако для обычного человека это является отдаленной возможностью. Имеются различные уровни сознания, качество полученных впечатлений изменяется в зависимости от уровня сознания. Большинство людей почти всю свою жизнь проводят в притупленном состоянии сознания, которое является нашим обычным бодрствующим состоянием и которое мы будем рассматривать ниже более подробно. Здесь же достаточно сказать, что в этом состоянии впечатления устанавливают связь только с механическими законами ассоциаций и именно так они и записываются в центрах. Сознание изменяется по уровням, однако люди находятся на довольно низших уровнях, полностью отождествляясь со своими действиями и событиями. У некоторых людей бывают, очень редко и случайно, моменты высших состояний сознания. В такие моменты память очень отчетлива, она гораздо более живая и непосредственная.
По мысли Г., каждый человек рождается с одним "умом", предрасположенным к господству над двумя другими. Один человек больше зависит от своей головы, чем от своего сердца, другой же, например, более подвержен влияниям эмоций.
Согласно классификации Г., человек № 1 имеет свой центр тяжести в двигательной и инстинктивной функциях, человек № 2 отдает предпочтение чувствам, а человек № 3 основывает свои действия на знании или творческой перспективе. Эти люди находятся на более или менее одинаковом уровне бытия, так как у них у всех отсутствуют внутреннее единство и воля. Они различаются своим доверием к той или иной функции. Люди № 1, № 2 и № 3 отличаются друг от друга привычными склонностями и способами жизни. В литературе, написанной об учении Г., много говорилось об этих трех типах.
Человек № 1. Двигательно-инстинктивный человек. Механическое заучивание наизусть и подражательное изучение. Примитивное, чувственное искусство. Религия обрядов и церемоний. Факиры. Карма йога.
Человек № 2. Эмоциональный человек. Знание о приятном и неприятном. Сентиментальное искусство. Религия веры и любви и преследование еретиков. Монахи. Бхакти-йога.
Человек № 3. Думающий человек. Логическое мышление и буквальное толкование. Интеллектуальное, изобретенное искусство. Религия доказательств и аргументов. Йоги. Джняна-йога.
В своем обычном состоянии сознания человек № 1, № 2 и № 3 не осознает того состояния, в котором он находится. Сознание двигательных, эмоциональных и интеллектуальных функций — это сознание, а его сознание очень смутно и неустойчиво, намного ниже его способности познавать.
Г. различает четыре состояния сознания, которые возможны для человека: сон, обычное бодрствующее состояние, самосознание и объективное сознание. Обычный человек делит свою жизнь между сном и бодрствующим состоянием, которое ни что иное, как другая форма сна. Человек может провести во сне третью часть своей жизни на земле или даже больше. В обычном бодрствующем состоянии, если спросить человека, сознает ли он себя, он уверенно ответит, что сознает, — что в действительности может быть на момент, — но в следующий момент он снова впадает в отрывочное, изменчивое и туманное состояние внимания, которым характеризуется его состояние. По мысли Г., выше состояния сна и обычного бодрствующего состояния сознания существует возможность самосознания и даже то, что называется объективным или космическим сознанием. Самосознание происходит непроизвольно на короткие моменты, что часто оставляет особенно яркие воспоминания. Эти яркие моменты случаются при сильном гневе, напряженной эмоции или чрезвычайном стрессе. Тогда внимание ясно, полно и относительно цельно и разделяются между собой и окружающим так, что действие развертывается непроизвольно, соответствующе ситуации и иногда даже героически. Это состояние иногда может возникать, но не является постоянным бодрствующим состоянием людей. Объективное сознание также иногда проявляет себя самопроизвольными вспышками. Такие моменты являются "высшими переживаниями жизни и они полностью забываются, так как низшие центры впадают в бессознательность, чтобы защитить хрупкую машину тела от невыносимо высокой энергии. Во время состояний объективного сознания высшие центры соединяются с обычными центрами. Человек находится в полном созвучии с космическими законами. Он понимает. Он знает. Наряду с сознанием приходит экстаз, или блаженное качество счастливого принятия. Состояния объективного сознания описывались людьми всех религиозных традиций, а также теми, кто экспериментирует с возбуждающими ум веществами.
Согласно Г., эти вещества используются для того, чтобы почувствовать то, на что похожи эти состояния, но объективного сознания можно правильно достигнуть только посредством внимательного развития непрерывного самосознания. Только тогда это состояние может стать частью того, что человек может назвать своим собственным переживанием. Согласно учению Г., неспособность любить прямо относится к неспособности правильно оценивать, к неспособности обращать внимание, к множеству "я", которые отягощают человека. Хотя все мы требуем любви, мы не способны давать ее в нашем состоянии. "Начните любить растения и животных, тогда, возможно, вы научитесь любить людей", — утверждал Г.
В отношении вопроса о месте истинной любви в своем учении Г. сказал однажды: "При обычной любви приходит ненависть. Я люблю это — ненавижу это. Сегодня я люблю вас — через неделю или через минуту — ненавижу вас. Тот, кто может действительно любить, — может быть; тот, кто может быть, — может делать; тот, кто может делать, — существует. Чтобы знать о настоящей любви, человек должен забыть все о любви и должен искать направление. Мы любим, потому что что-то в нас связывается с эманацией других; это рождает приятные ассоциации, возможно, вследствие химико-физических эманаций инстинктивного центра, эмоционального или интеллектуального центра; или это может быть от влияния внешней формы; или от чувства — я люблю вас, потому что вы любите меня или потому, что вы не любите меня; от внушения других; от чувства превосходства; от жалости и от многих других причин, субъективных и эгоистичных. Мы позволяем себе быть под влиянием. Все притягивает или отталкивает. Есть сексуальная любовь, которая является обычным знанием, как производить "любовь" между мужчиной и женщиной, — когда это исчезает, мужчина и женщина "не любят" больше друг друга. Есть чувственная любовь, которая вызывает противоположное и заставляет людей страдать. Позже мы будем говорить и сознательной любви".
По мнению Г., ложь — другой неизбежный аспект обычного бодрствующего состояния; ложь так распространена, что Успенский в 1954 сказал, что психология человека может быть названа психологией лжи. Ложь, по Г., это разговор о том, чего мы не знаем. Г. проводит различие между знанием и пониманием, и это различие относится к идее о лгущем человеке. Знание — приобретение фактов, данных, информации их — полезно в развитии человека только до степени, которая поглощается или усваивается его бытием, то есть до степени его понимания. Если что-то известно, но непонятно, то будет ложь об этом, и человек не может передать истину, которую он не понимает. Согласно Г., обычный человек переживает мир таким образом, что он доволен своим положением, получает определенное количество удовольствия и наслаждения и находит сносной жизнь без движения и самореализации. Это чувство самоудовлетворения сохраняет человека от усилий к достижению высших уровней сознания и обеспечивает, таким образом, то, что продолжает служить непосредственной цели природы — передаче энергии от высших областей луча творчества к его разворачивающемуся концу — Луне. Это происходит в результате действий "особого рода органа с таким свойством, что, во-первых, они воспринимают реальность шиворот-навыворот и, во-вторых, что каждое повторное впечатление извне кристаллизует в них данные, которые порождают факторы для вызывания в них удовольствия и наслаждения...". Этот орган Г. назвал Кундабуфером.
Кундабуфер был, по мысли Г., некогда удален, но его действие затянулось; его осадок произвел нечто вроде "усыпления людей", что заставило их забыть об ужасах человеческой морали, отсутствия у человека воли и контроля, что помогает людям давать рациональные объяснения и лгать себе относительно своего состояния, и так неверно воспринимать мир, что они содрогаются, когда мышь пробегает мимо, но не чувствуют страха (потому что даже не думают об этом) от перспективы своей собственной смерти.
В конце 1913 Г. создает первые учебные группы Института Гармонического Развития Человека. В 1916 Г. впервые появился как учитель в России (в Петербурге и в Москве). Там он встретил Петра Успенского, который стал для него тем же, кем был Платон для Сократа (как написал об этом К.Вильсон в книге "Посторонний", 1967). С началом революции Г. уезжает со своими учениками на Кавказ. В 1917—1918 Институт Г. (в различных организационных формах) функционировал в Тифлисе, затем, после эмиграции из России, в Константинополе (1919—1921) и во Франции. (В западной культурной традиции принято полагать датой основания Института — 1922, во Франции, в замке 14 в. в Фонтенбло. Многочисленные американские и европейские интеллектуалы, обучавшиеся там, именовались "лесными философами".) В 1924 его филиал открывается в Нью-Йорке. Десять лет, 1923—1933, было потрачено на напряженную работу с учениками в Институте, в это время Г. испытывал и проверял систему обучения, самонаблюдения, физической работы, духовных упражнений, направленную к примирению и союзу трех основных функций человека: мышления, чувства и физической деятельности. Г. — автор трех серий сочинений (первая серия из трех книг под общим названием "Все и вся" — около 1300 страниц — "Объективная и беспристрастная критика человеческой жизни, или Рассказы Веельзевула своему внуку"). Из этих работ первая серия и вторая серия — "Встречи с замечательными людьми" — общедоступны. Третья серия — "Жизнь истинна только тогда, когда Я ЕСЬМ" — до сих пор передавалась только устно, во фрагментарной форме только тем, кто активно занимался гурджиевским творчеством.
Деятельность Г., по его собственным словам, была призвана "способствовать разрешению трех основных проблем: безжалостно и бескомпромиссно разрушить столетиями создававшиеся в сознании и чувствах читателя верования и взгляды на все существующее; ознакомить читателя с материалом, необходимым для нового сознательного творчества, показав его прочность и доброкачественность; способствовать становлению в сознании и чувствах читателя истинного, а не фантастического восприятия — не того иллюзорного мира, который он воспринимает, а мира, существующего в реальности". Первая серия текстов Г. касается "трехмозговых существ" — человечества на планете Земля, которые описаны Веельзевулом (Ваалзебубом) своему внуку Хассейну, когда они путешествовали на межпланетном корабле Корнак. Ваалзебуб рассказывает о том, что он видел и узнал о человечестве во время его шести посещений этой несчастной планеты, как жители действуют и как они могли бы действовать, что было сделано космическими силами, чтобы обеспечить помощь, и как положение продолжает ухудшаться. Главное произведение жизни Г., эта работа является энциклопедическим комментарием на большинство важных вопросов, стоящих перед человеком. Желая избежать шаблонного понимания и восприятия слов, которые имеют у читателя устойчивые прошлые ассоциации, Г. ввел много новых изобретенных им лично слов, таких как Хан бледзоин — субстанция, которая возникает в общем присутствии человека от всех его намеренно сделанных бытие-усилий; или Тескуано — телескоп. Вторая серия является очень легко понимаемой и доставляет наслаждение, как хороший приключенческий роман. В ней рассказывается история ранних лет Г., его первых наставников и необыкновенных людей, которых он встретил в своих путешествиях и поисках знаний. За увлекательной фабулой таится, однако, много поучительного материала аллегорий. Третья серия является намного более прямой, менее иносказательной, чем предшествующие. Она дает отчет о личном развитии Г. и описывает специальные практики, которые развивают внимание и осознание себя; таким образом, подобно устной традиции в любых духовных прикладных дисциплинах, она предназначается для тех, кто оставил позади праздное любопытство. После завершения этих работ Г. написал другую, меньшую книгу — "Вестник грядущего добра" (1933), в которой он представил идеи, на которых основывается его работа, описал Институт гармонического развития человека и объявил о предстоящей публикации первой и второй серий. В период 1933—1949 отмечается новая фаза деятельности Г., когда он закрыл Приере (учебную группу в Фонтенбло) и путешествовал, создав группы в некоторых городах Америки. В конце жизни у него было несколько сотен учеников, главным образом, в Нью-Йорке и Париже. Успенский резко порвал с Г. Успенский умер раньше своего учителя, оставив группу студентов, принадлежащих к его собственному варианту духовных практик в Лондоне. Писания Г. были практически неизвестны, и его влияние на европейскую мысль и культуру, не считая глубокого впечатления, произведенного на его учеников, оказалось к началу 1950-х, в сущности, весьма незначительным.
Согласно Г., люди Земли являют собой злосчастные существа, "чей бытийный Разум, вследствие очень многих причин... постепенно выродился и в настоящее время является весьма-весьма странным и крайне необычным". Доктрина Г. квалифицировалась на Западе как "русский мистицизм". Она включает в себя элементы йоги, тантризма, дзен-буддизма, суфизма и христианства. В качестве ответа на вопрос о соотношении его системы саморазвития к христианству Г. сказал: "Я не знаю, что вам известно о христианстве. Необходимо долго и много говорить, чтобы прояснить то, что вы понимаете под этим термином. Но для пользы тех, кто уже знает, я скажу, что это — эзотерическое христианство".
По мнению Г., человек живет в очень ничтожном месте Вселенной, с точки зрения возможности своей эволюции. Самореализация максимально трудна вследствие крайней плотности механических законов, которые управляют нашей планетой, так что, хотя человек спроектирован с потенциальной возможностью к повышению уровня своего бытия, шанс, что какой-то отдельный человек будет иметь в этом деле успех, очень мал. Человек должен знать, что из-за факторов, действующих против него, его внутренний рост не будет легким; напротив, от него потребуется огромное понимание и умелые усилия, а эти усилия могут начаться только тогда, когда человек осознает истину об условиях жизни человечества. Платон говорил, что человек так очарован тенями, танцующими на стенах пещеры, и так поглощен этим, что его не интересует мир позади него. Г. аналогичным образом сравнивает положение человека с положением пленника: "Вы не понимаете вашей собственной ситуации. Вы в тюрьме. Все, что вы можете хотеть для себя, если вы здравомыслящий человек, — это освободиться. Но как освободиться? Необходимо прорыть туннель под стеной. Один человек не может сделать ничего. Но если, предположим, там десять или двадцать человек, если они работают по очереди и один охраняет другого, они могут закончить туннель и освободиться. Кроме того, никто не может освободиться из тюрьмы без помощи тех, кто освободился прежде. Только они могут сказать о том, какой способ побега возможен, и могут достать инструменты, напильники — все, что может быть необходимо. Но один-единственный пленник не может найти этих людей или придти в контакт с ними. Ничто не может быть достигнуто без организации". Таким образом, по мысли Г., одним из препятствий, стоящих перед теми, кто хочет освободиться, является то, что человечество существует на этой планете для определенной цели и эта цель не будет удовлетворена, если более, чем несколько процентов людей достигнут высших уровней бытия — фактически течение субстанции с высшего уровня к низшему резко нарушится, если общий уровень сознания будет изменен. Биосфера служит в качестве преобразователя энергии в постоянно изменяющейся вселенной, действуя как соединительное звено между солнцем и солнечной системой и нашей собственной луной. Для того, чтобы понять этот факт о положении человека, Г. предлагал рассмотреть его место в космосе.
Можно обозначить, согласно Г., главную движущую силу, или первоисточник, Абсолютом. Из Абсолюта исходит очень большое число, возможно, неопределимое число лучей творчества. Смотря вниз вдоль одного из них (который интересует нас больше всего), мы видим, что из Абсолюта исходят все возможные системы или миры, а из всех миров исходят все солнца, планеты всех солнечных систем, наше солнце, планеты нашей солнечной системы, наша планета Земля, и наконец, Луна. Эти ступени в луче творчества отличаются числом законов, под которыми они находятся. На уровне Абсолюта существует только один закон — единство воли творения; в следующем мире три порядка законов; в следующем — шесть; в следующем — двенадцать. На нашей Земле существует сорок восемь порядков законов, под которыми мы должны жить. Единственное место в луче творчества, в котором было бы еще труднее бороться за освобождение — это Луна, которая управляется девяноста шестью порядками законов. Воля Абсолюта, по Г., проявляется только на уровне всех миров, которые она творит непосредственно. План или образец, созданный на этом уровне, продолжает механически уровень за уровнем, пока не достигнет самого конца в луче творчества, которым является в нашем случае Луна. Так как мы живем под сорока восемью законами, мы очень удалены от воли Абсолюта. Если мы освободимся от половины этих законов, мы будем на один круг ближе, а если мы уменьшим число законов, под которыми мы живем, до двенадцати, мы станем еще ближе. Двигаясь к Абсолюту, освобождая себя шаг за шагом от механических законов, стесняющих нас, мы находимся на пути самореализации. Все во Вселенной весомо и измеримо, хотя вещество, из которого сделано все, существует в различных уровнях материальности. Семь ступеней в луче творчества могут быть представлены как семь уровней или порядков материальности, которые отличаются порядком вибрации: Абсолют вибрирует более быстро и является наименее плотным, а уровни ниже его становятся более плотными и медленными в порядке вибрации, пока не достигнут Луны — наиболее медленного и плотного места в луче. Из этих порядков материи более тонкие проходят сквозь более плотные и грубые порядки, так что все, что окружает нас и привычно нам, в действительности пронизано всеми уровнями материи, которые существуют, включая Абсолют. С точки зрения учения Г., нет необходимости изучать или исследовать Солнце для того, чтобы открыть материю солнечного мира; эта материя существует в человеке и является результатом деления атомов. Таким образом, мы имеем в себе материю всех других миров. Человек, в полном смысле слова, — "миниатюрная вселенная", в нем находятся все материи, из которых состоит вселенная; те же силы, те же законы, которые управляют жизнью вселенной, управляют и человеком, поэтому в изучении человека мы можем изучать весь мир, так же, как и при изучении мира мы можем изучать человека.
Из законов Вселенной наиболее основным, потому что он касается всех событий, действуя везде, является закон, названный Г. Законом Трех. Этот закон говорит, что каждое проявление — это результат трех сил, которые могут быть названы активной, пассивной и нейтрализующей, или, более просто, первой силой, второй силой и третьей силой. Эти силы присутствуют везде, даже в самой первой ступени луча творчества, где они объединяются, как отражено во многих мировых религиях, как Брахма, Вишну и Шива; или Отец, Сын и Дух Святой и другие троицы. Творение зависит от соединения этих сил: ничто не может существовать, если не присутствуют все три. Без нейтрализующей силы активная и пассивная силы становятся в бесполезную противоположность, и ничто новое не может возникнуть, но когда присутствуют все три силы, активная и пассивная силы могут соединяться и производить результаты. Человек в его теперешнем состоянии сознания слеп в третьей силе, потому что она требует уровня сознания выше, чем обычное сознание человека, чтобы видеть в вещах более, чем двойственность. Но есть немало примеров, которые могут быть легко показаны в науках, такие, как действие катализатора в химии, — в целях иллюстрации существования этой силы. Когда три силы встречаются и акт создания имеет место, может развиться цепь проявлений, в которых третья сила одного события становится активной силой в следующем событии — для трех сил меняется знак в отношении друг друга, так как они циркулируют, скручиваясь или сплетаясь нитью событий.
С этого этапа, по Г., начинает действовать второй основной закон — Закон Семи. Закон Семи, согласно Г., управляет последовательностью событий. Он утверждает, что всякий раз, когда развертывается какое-либо проявление, это происходит нелинейно. Существует правильный разрыв во всяком прогрессировании вещей, в любом ряде. Этот законный перерыв сохранен в нашей музыкальной шкале, которая, когда поют вверх и вниз какую-либо октаву, хорошо показывает, что состоит из неравных интервалов. До, ре, ми имеют равные расстояния друг от друга, но между ми и фа находится полуинтервал вместо полного интервала. Продолжая шкалу, мы имеем соль, ля и си, отделенные полным интервалом, но си и до имеют между собой полуинтервал. Закон Семи объясняет, почему, когда что-либо начинается, оно не может продолжаться до бесконечности: почему ливень ослабевает, а зависть, наконец, теряет свой яд. Закон Семи объясняет тот факт, что в природе нет прямых линий. Это нашло отражение и в луче творчества. Г. объяснял: Начертим луч творчества так, чтобы он представлял нисходящую октаву, идущую от уровня Абсолюта к уровню Луны; между Абсолютом и уровнем всех миров, между всеми планетами и Землей будут находиться перерывы. Первый из этих промежутков или разрывов, преодолевается силой творчества, порожденной самим Абсолютом. Второй — требует нашей биосферы: воспринимающая живая пленка органической жизни на Земле играет роль передатчика энергии между планетарным уровнем луча творчества и нашей планетой и ее спутником Луной, низшей частью луча. Закон Семи может быть также назван законом толчка, так как, если дополнительная сила энергии входит в процесс между ми и фа, она будет продолжаться в направлении до интервала си-до, а если другой толчок или прилив энергии дается в этой точке, то процесс продолжается до его завершения в до. В луче творчества эта дополнительная энергия производится человечеством и другими живыми существами. В этом смысле мы возникли для того, чтобы служить природе, и не в интересах природы, чтобы человек развивался дальше. В другой перспективе человек создан в незавершенной форме и имеет возможность развиваться до уровня солнца — мира 12 — и даже дальше. В этом смысле существуют силы в работе, которые стараются завершить восходящую октаву в человеке — силы, которые работают для его реализации. Единство Закона Трех и Закона Семи представлено диаграммой, которая является центральной в учении Г., — эннеаграммой. Эннеаграмма — это круг, разделенный на девять равных частей. Нумеруя точки, двигаясь по кругу по часовой стрелке, можно затем образовать треугольник, соединив точки 9, 3 и 6. Этот треугольник представляет триединство, или Закон Трех. Он подразумевает целое творчество как проявление, стремящееся быть вновь поглощенным Абсолютом, или единством; затем можно увидеть троицу сохраненной: 3 стремится вернуться к 1, то есть, в математических терминах, 1 разделена на 3, что является повторяющейся серией 0,33333333... Другие точки на окружности соединены таким образом, что они есть стремление всех семи точек на луче творчества вернуться к единству: единица, деленная на семь — повторяющаяся серия чисел 0,142957... которая не содержит кратных трем. Таким образом, оба закона представляются на одной симметричной диаграмме способом, который отражает их независимость, а также их соотношение.
Согласно Г., разница между тем, что о себе думает человек, и тем, чем он является в действительности, наиболее очевидно проявляется в представлениях человека о своей личности, ответственности за свои действия и свободе воли, хотя это относится в равной мере и к другим значительным человеческим качествам. Г. учил: Возьмем, например, представление о том, что каждый из нас является одним и тем же постоянным человеком. Каждый человек так думает, за исключением истерических расщеплений личности, которые очень редки; когда человек говорит "я", он обращается к себе в целом. И каждый человек, который говорит "я", уверяет, что он говорит о себе, как о целом, как о существующем час за часом, день за днем. Так мы представляем себя другим и мы обычно принимаем это как само собой разумеющуюся истину. В конце концов, каждый человек имеет свое личное обычное тело, которое является постоянным фактором в повседневном опыте. "Иллюзия единства или неизменяемости создается в человеке в первую очередь, — писал ученик Г. Успенский, — ощущением собственного тела, собственным именем, которое в нормальных случаях остается одним и тем же, и, в-третьих, множеством привычек, которые внушаются ему воспитанием или приобретаются подражанием. Имея всегда те же самые физические ощущения, слыша всегда то же самое имя и замечая в себе те же самые привычки и склонности, которые он имел прежде, он верит, что он всегда остается одним и тем же". В действительности, однако, в соответствии с учением Г., психологическая структура и функция человека лучше объясняется при взгляде на его поведение в терминах многих "я", чем как одно "я". Эти "я" очень многочисленны, — взрослый человек может иметь тысячи их. В один момент присутствует одно "я", а в другой — другое "я", которое может быть, а может и не быть в хорошем отношении в предыдущим "я", так как между этими "я" часто существует непроницаемая стена, называемая буфером. Некоторые "я" образуют группы: есть под-личности, состоящие из "я" по профессиональным функциям, и другие — составленные из "я" для обслуживания себя, и третьи — для родственных и семейных ситуаций. Эти под-личности состоят из "я", которые, так как они связаны при ассоциации, в основном, обычны друг к другу, однако они разделены барьерами незнания, буферами от других групп "я", с которыми они не имеют ассоциативных связей. Одно "я" может обещать, а другое может не знать об обещании благодаря буферам, и поэтому не намеревается выполнять его. Одна группа "я" может с энтузиазмом устремиться в брачный союз, что возмущает и отталкивает другие группы. Некоторые "я" могут оценивать и работать с целью, которую отвергают другие, и человек может испытывать "природу мятежа".
Психологическое функционирование человека характеризуется, по мысли Г., непоследовательностью, но эта непоследовательность целиком определяется механическими законами. "Я", которое контролирует поведение человека в любой данный момент, определяется не его личным выбором, а его реакцией на окружающую обстановку, которая вышивает то или иное "я". Человек, как он есть, не выбирает, какому "я" быть или к чему он склонен: кого ситуация выбирает за него. Его поведение вызывается, и то, что с ним случается, случается целиком вследствие внешних влияний и "случайных" ассоциаций его обусловленной истории. Он не имеет способности что-либо делать, не имеет "свободной воли" — фактически, у него нет функции воли вовсе. Притяжение и отвращение — тенденции, которые притягивают или отталкивают любые стимулы, — сталкиваются в человеке, действуя невидимыми нитями; по словам Г., человек — живая марионетка. Человек — это живая машина. Все его действия, поступки, слова, мысли, чувства, убеждения, мнения и привычки являются результатом внешних влияний. Из себя самого человек не может произвести ни единой мысли, ни единого действия. Все, что он говорит, делает, думает, чувствует — все это случается с ним. Или: "Человек рождается, живет, умирает, строит дома, пишет книги не как он хочет, а как это случается. Все случается. Человек не любит, не ненавидит, не желает — все это случается". Человек, с точки зрения Г., — это машина, хотя и очень сложная и запутанная машина, непохожая на другие машины, и он имеет возможность знания того, что он машина. Человек может изучить себя, и его изучение может дать ключи, необходимые для того, чтобы достичь другого, более высокого уровня бытия, при котором возможна истинная воля. Но это изучение, подобно изучению любой другой сложной системы, может занять долгое время и требует настойчивости и внимания.
В книге Г. "Все и вся" Ваалзебуб рассказывает своему внуку все о "непонятном поведении трехмозговых существ на этой странной планете Земля". Эти три ума соответствуют, подобно этажам здания, трем отдельным уровням функционирования. Верхний этаж — интеллектуальный центр, средний этаж — эмоциональный центр, а нижний этаж — местоположение контроля над тремя функциями; в нижнем этаже находится двигательный центр и половой центр. В добавление к этим пяти центрам, которые действуют в каждом нормальном человеке, есть еще два центра, которые, хотя они и полностью сформированы и действуют постоянно, не имеют связи с другими, хотя и действуют намеренно и искусно. Это высший интеллектуальный центр в высшем этаже и высший эмоциональный центр — в среднем этаже. В обычном человеке пять центров функционируют каждый сам по себе и не гармонируют друг с другом, а высшие центры не используются. Низшие центры используют различные виды энергии, однако они заимствуют и крадут энергию друг у друга, даже если не могут использовать ее надлежащим образом. Они тратят физически всю энергию, которую они имеют в своем распоряжении, на утечки, которые так постоянны и так ослабляют людей, что, если не принимать меры, чтобы остановить их, то нет пути поднять уровень функционирования центров вовсе. И они обычно выполняют функции, не являющиеся их собственными, вмешиваясь в работу других центров и разрушая производительность работы. Все центры обычно отнимают энергию у полового центра, которая выше уровня вибраций, чем используемая другими центрами, и поэтому не помогает им в надлежащей работе. Эта тонкая энергия утекает на выражение фетишизма, страстности и неверного энтузиазма, в то время как половой центр, подобно мощной машине, заправленной топливом, работает с низкой энергией и, в сущности, никогда не действует со своей полной способностью. Согласно Г., другие центры тоже не работают полноценно. Если бы эмоциональный центр мог действовать во всю силу, он стал бы связан с высшим эмоциональным центром, а если бы интеллектуальный центр мог действовать правильно, он также стал бы связан с высшим центром, который соответствует ему. Для этой связи требуется соответствие в вибрационных уровнях между высшими и низшими центрами. Постоянная связь с высшими центрами поэтому может быть создана только тогда, когда будет отрегулирована и ускорена работа низших центров. Временная связь происходит самопроизвольно в моменты экстаза, но эта связь коротка, если низшие центры не готовы для сложного течения энергии. Низшие центры, действуя ниже своих возможностей, не только расточают свою энергию, отнимают ее и обкрадывают друг друга и действуют негармонично относительно друг друга, но даже внутри центров существует неправильное использование усилия. Каждый центр делится на интеллектуальную, эмоциональную и двигательную части, а каждая из этих частей символически (хотя и не всегда) имеет положительную и отрицательную стороны, которые, в свою очередь, подразделяются на интеллектуальную, эмоциональную и двигательную части.
В качестве примера неправильной работы интеллектуального центра М.Николл (ученик Г.) отмечал следующее: "Механическая часть включает в себя всю работу по регистрации воспоминаний, ассоциаций и впечатлений, и в этом заключается вся работа, которую она должна делать нормально, — то есть, когда каждый центр и часть центра делает свою собственную работу, которую ему надлежит делать. Он должен делать только работу по регистрации и записыванию, подобно секретарше, записывающей то, что ей говорят, и располагающей это по порядку. И, как было сказано, она никогда не должна отвечать на вопросы, адресованные ко всему центру, и никогда не должна решать ничего такого, но, к несчастью, она всегда решает, всегда отвечает своим собственным, узким, ограниченным путем, готовыми фразами и продолжает говорить те же самые вещи, и работать тем же самым механическим путем при всех условиях".
По Г., три этажа человека имеют отдельные памяти, каждая из которых записывает соответствующие ей впечатления. Г. описывает механизм памяти следующим образом: "В только что родившемся ребенке эти три различные части общей человеческой психики можно сравнивать с системой чистых граммофонных дисков, на которых начинается запись со дня его появления на свет: внешнее значение предметов и субъективное понимание их внутреннего значения, или ощущение результатов всех действий, происходящих во внешнем мире, уже формирующемся в нем, — все это записывается согласно связи между природой этих действий и природой отдельных систем, которые сами образуются в человеке. Все виды этих записанных результатов окружающих действий остаются неизменными на каждом из этих "охраняющих дисков" на всю жизнь в той же самой последовательности и в том же самом соотношении с ранее записанными впечатлениями, как они и воспринимались".
Согласно Г., впечатления могут попасть в человека различными путями: они могут приходить из намеренно полученных впечатлений, активного мышления и сознательного чувствования; или они могут приходить из высшего состояния непосредственного и сознательного восприятия, однако для обычного человека это является отдаленной возможностью. Имеются различные уровни сознания, качество полученных впечатлений изменяется в зависимости от уровня сознания. Большинство людей почти всю свою жизнь проводят в притупленном состоянии сознания, которое является нашим обычным бодрствующим состоянием и которое мы будем рассматривать ниже более подробно. Здесь же достаточно сказать, что в этом состоянии впечатления устанавливают связь только с механическими законами ассоциаций и именно так они и записываются в центрах. Сознание изменяется по уровням, однако люди находятся на довольно низших уровнях, полностью отождествляясь со своими действиями и событиями. У некоторых людей бывают, очень редко и случайно, моменты высших состояний сознания. В такие моменты память очень отчетлива, она гораздо более живая и непосредственная.
По мысли Г., каждый человек рождается с одним "умом", предрасположенным к господству над двумя другими. Один человек больше зависит от своей головы, чем от своего сердца, другой же, например, более подвержен влияниям эмоций.
Согласно классификации Г., человек № 1 имеет свой центр тяжести в двигательной и инстинктивной функциях, человек № 2 отдает предпочтение чувствам, а человек № 3 основывает свои действия на знании или творческой перспективе. Эти люди находятся на более или менее одинаковом уровне бытия, так как у них у всех отсутствуют внутреннее единство и воля. Они различаются своим доверием к той или иной функции. Люди № 1, № 2 и № 3 отличаются друг от друга привычными склонностями и способами жизни. В литературе, написанной об учении Г., много говорилось об этих трех типах.
Человек № 1. Двигательно-инстинктивный человек. Механическое заучивание наизусть и подражательное изучение. Примитивное, чувственное искусство. Религия обрядов и церемоний. Факиры. Карма йога.
Человек № 2. Эмоциональный человек. Знание о приятном и неприятном. Сентиментальное искусство. Религия веры и любви и преследование еретиков. Монахи. Бхакти-йога.
Человек № 3. Думающий человек. Логическое мышление и буквальное толкование. Интеллектуальное, изобретенное искусство. Религия доказательств и аргументов. Йоги. Джняна-йога.
В своем обычном состоянии сознания человек № 1, № 2 и № 3 не осознает того состояния, в котором он находится. Сознание двигательных, эмоциональных и интеллектуальных функций — это сознание, а его сознание очень смутно и неустойчиво, намного ниже его способности познавать.
Г. различает четыре состояния сознания, которые возможны для человека: сон, обычное бодрствующее состояние, самосознание и объективное сознание. Обычный человек делит свою жизнь между сном и бодрствующим состоянием, которое ни что иное, как другая форма сна. Человек может провести во сне третью часть своей жизни на земле или даже больше. В обычном бодрствующем состоянии, если спросить человека, сознает ли он себя, он уверенно ответит, что сознает, — что в действительности может быть на момент, — но в следующий момент он снова впадает в отрывочное, изменчивое и туманное состояние внимания, которым характеризуется его состояние. По мысли Г., выше состояния сна и обычного бодрствующего состояния сознания существует возможность самосознания и даже то, что называется объективным или космическим сознанием. Самосознание происходит непроизвольно на короткие моменты, что часто оставляет особенно яркие воспоминания. Эти яркие моменты случаются при сильном гневе, напряженной эмоции или чрезвычайном стрессе. Тогда внимание ясно, полно и относительно цельно и разделяются между собой и окружающим так, что действие развертывается непроизвольно, соответствующе ситуации и иногда даже героически. Это состояние иногда может возникать, но не является постоянным бодрствующим состоянием людей. Объективное сознание также иногда проявляет себя самопроизвольными вспышками. Такие моменты являются "высшими переживаниями жизни и они полностью забываются, так как низшие центры впадают в бессознательность, чтобы защитить хрупкую машину тела от невыносимо высокой энергии. Во время состояний объективного сознания высшие центры соединяются с обычными центрами. Человек находится в полном созвучии с космическими законами. Он понимает. Он знает. Наряду с сознанием приходит экстаз, или блаженное качество счастливого принятия. Состояния объективного сознания описывались людьми всех религиозных традиций, а также теми, кто экспериментирует с возбуждающими ум веществами.
Согласно Г., эти вещества используются для того, чтобы почувствовать то, на что похожи эти состояния, но объективного сознания можно правильно достигнуть только посредством внимательного развития непрерывного самосознания. Только тогда это состояние может стать частью того, что человек может назвать своим собственным переживанием. Согласно учению Г., неспособность любить прямо относится к неспособности правильно оценивать, к неспособности обращать внимание, к множеству "я", которые отягощают человека. Хотя все мы требуем любви, мы не способны давать ее в нашем состоянии. "Начните любить растения и животных, тогда, возможно, вы научитесь любить людей", — утверждал Г.
В отношении вопроса о месте истинной любви в своем учении Г. сказал однажды: "При обычной любви приходит ненависть. Я люблю это — ненавижу это. Сегодня я люблю вас — через неделю или через минуту — ненавижу вас. Тот, кто может действительно любить, — может быть; тот, кто может быть, — может делать; тот, кто может делать, — существует. Чтобы знать о настоящей любви, человек должен забыть все о любви и должен искать направление. Мы любим, потому что что-то в нас связывается с эманацией других; это рождает приятные ассоциации, возможно, вследствие химико-физических эманаций инстинктивного центра, эмоционального или интеллектуального центра; или это может быть от влияния внешней формы; или от чувства — я люблю вас, потому что вы любите меня или потому, что вы не любите меня; от внушения других; от чувства превосходства; от жалости и от многих других причин, субъективных и эгоистичных. Мы позволяем себе быть под влиянием. Все притягивает или отталкивает. Есть сексуальная любовь, которая является обычным знанием, как производить "любовь" между мужчиной и женщиной, — когда это исчезает, мужчина и женщина "не любят" больше друг друга. Есть чувственная любовь, которая вызывает противоположное и заставляет людей страдать. Позже мы будем говорить и сознательной любви".
По мнению Г., ложь — другой неизбежный аспект обычного бодрствующего состояния; ложь так распространена, что Успенский в 1954 сказал, что психология человека может быть названа психологией лжи. Ложь, по Г., это разговор о том, чего мы не знаем. Г. проводит различие между знанием и пониманием, и это различие относится к идее о лгущем человеке. Знание — приобретение фактов, данных, информации их — полезно в развитии человека только до степени, которая поглощается или усваивается его бытием, то есть до степени его понимания. Если что-то известно, но непонятно, то будет ложь об этом, и человек не может передать истину, которую он не понимает. Согласно Г., обычный человек переживает мир таким образом, что он доволен своим положением, получает определенное количество удовольствия и наслаждения и находит сносной жизнь без движения и самореализации. Это чувство самоудовлетворения сохраняет человека от усилий к достижению высших уровней сознания и обеспечивает, таким образом, то, что продолжает служить непосредственной цели природы — передаче энергии от высших областей луча творчества к его разворачивающемуся концу — Луне. Это происходит в результате действий "особого рода органа с таким свойством, что, во-первых, они воспринимают реальность шиворот-навыворот и, во-вторых, что каждое повторное впечатление извне кристаллизует в них данные, которые порождают факторы для вызывания в них удовольствия и наслаждения...". Этот орган Г. назвал Кундабуфером.
Кундабуфер был, по мысли Г., некогда удален, но его действие затянулось; его осадок произвел нечто вроде "усыпления людей", что заставило их забыть об ужасах человеческой морали, отсутствия у человека воли и контроля, что помогает людям давать рациональные объяснения и лгать себе относительно своего состояния, и так неверно воспринимать мир, что они содрогаются, когда мышь пробегает мимо, но не чувствуют страха (потому что даже не думают об этом) от перспективы своей собственной смерти.